Новости

В прошлом году, когда мы молитвенно отмечали годовщину со дня кончины приснопамятного протоиерея Николая Белоусова, митрополит Смоленский и Дорогобужский Исидор, обращаясь к духовенству и мирянам, прихожанам храма в честь святых преподобных Антония и Феодосия Печерских в поселке Печерск и духовным чадам отца Николая, сказал о том, что важно сохранять память о добрых пастырях и наставниках, и предложил собрать сведения о жизни и служении протоиерея Николая Белоусова.

Приближается день памяти отца Николая – 19 февраля – и мне приходят на память слова Владыки и четкая мысль: «Это важно сделать!».

Основным материалом данной статьи являются воспоминания матушки Валентины – супруги отца Николая, его духовных чад и прихожан храма в честь святых преподобных Антония и Феодосия Печерских.

Перед читателем предстанет добрый сын своих родителей, врач, священник, преподаватель духовных школ, любящий муж, заботливый отец и на протяжении всей своей жизни послушник своих духовных наставников.

Убежден, что внимательный читатель найдет много интересного и полезного в этих рассказах, откроет для себя законы духовной жизни, увидит пример живой веры и действенной любви к Богу и людям, образец семейных отношений.

Да упокоит Господь душу приснопамятного протоиерея Николая в обителях Небесных и сотворит ему вечную память.

 Благочинный Смоленского районного округа протоиерей Роман Павлишов

Воспоминание матушки Валентины – супруги протоиерея Николая Белоусова

Корни отца Николая уходят в старообрядчество, и, скорее всего, от предков ему передались строгость, аскетизм и твердость в вере.

Он рассказывал о тяжелой жизни своих родителей. Молодая семья попала под репрессии и должна была срочно покинуть родные места. Спускаясь на плоту по реке Уфа, они остановились на устье горной речки Яман-Ялга между лесными холмами на месте бывших конских дворов, где заготавливался и сплавлялся лес силами ссыльных людей.

Родители

Отец срубил на берегу реки маленький домик, размером напоминающий баню. Стали разрабатывать землю, кормиться дарами леса и горной реки. Отца звали Павлом, мать Анной. В семье рождались дети. Отец Николай был шестым ребенком. В первые дни Великой Отечественной войны отец со старшим сыном Иваном ушли на фронт. Отцу было суждено пробыть в плену все 5 лет, а Ивану – на поле боя.

Мать с пятью детьми осталась одна. Анастасия, Александр, Мария были в отроческом возрасте, а Анатолий и Николай – грудными младенцами. Единственную козу задрал волк. Чтобы не умереть с голоду, приходилось сажать огромное поле картошки. Она рождалась мелкой, т.к. земля уже истощилась. Отваривали только в мундирах.

Всей деревней молились за воинов. Младенца Николая научили просить «Боженьку» о возвращении тяти (так называли отца) и крестного.

Малыш горячо молился: «Богушка, пошли тям пли кле». Что означало: «Богушка, пошли чтобы пришел тятя, пришел крестный». Усердно клал поклон, а когда не удерживал равновесие, стукался лбом. Это вызывало улыбку. Малыш подходил и трепал того, кто смеялся. Когда закончилась война, живыми вернулись только Павел и Иван. Соседи говорили, что маленький Коля вымолил своих близких.

Голодать семья перестала, когда вернулся домой отец. Он сразу завел пчел и корову, но жить ему приходилось отдельно, зарабатывая средства для семьи.

Отец Николай говорил, что в церковь они ходили в село Уса-Степановку, за 20 км от дома. Там служил священник Василий Гундяев (дедушка Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла). В хрущёвские времена храм закрыли и сожгли.

У всех детей остался образ их матери, которая молилась по ночам и читала Евангелие. Брат Александр много времени стал проводить в паломничестве. Потихоньку всю семью убедил не унывать, а молиться о спасении и прислушиваться к советам архимандрита Моисея Уфимского (Чигвинцева) (1913-1982 гг.), прославленного в лике святых в 2001-м году. Стали посещать для причастия Сергиев храм в Уфе, где служил отец Моисей.

Добирались на катере по реке Уфа. Останавливались у родных. Так прошло детство и отрочество.

Старшеклассник

В 18 лет Николай поступает в Саратовскую семинарию вместе со своим приятелем Дудиновым Петром Александровичем (1939-2006 гг.), позднее ставшим профессором Санкт-Петербургской Духовной Академии. Перед поступлением отец Моисей посоветовал обязательно сняться с воинского учета, но Николай промедлил.

Стало известно, что сын Белоусова поступил в семинарию. Власти и отец, который был против, приняли меры, чтобы учеба прервалась. Несмотря на то, что Николай был непригоден к военной службе (близорукость), его призывают в армию. В разговоре с отцом Моисеем, Николай услышал такие слова: «Ну, что, Николай, теперь через лет 20». Речь шла о семинарии.

Служба в армии

Николай оказался в танковых войсках и три года отслужил в городе Полоцке. В армии было непросто. В его личных вещах нашли фотографию Царской семьи и в течении полугода по ночам вызывали на допрос. Это давление усилилось и его посещением Спасо-Евфросиниевского женского монастыря, куда он пришел поклониться мощам преподобной Евфросинии Полоцкой. Но несмотря на это армию и своих сослуживцев батюшка всегда вспоминал с большим теплом, армия стала сильной школой жизни. Здесь у него созревает желание поступить в Свердловский Политехнический институт. Экзамены сданы успешно, и он зачислен. Отец Моисей был поставлен в известность после поступления.

Старец не благословил такое решение, говоря: «Уходи». «Ну как же я уйду, скоро сессия», - смутился Николай. «А ты скажи, что голова болит».

Эти слова оказались пророческими. Во время катания на коньках Николай получает травму. Начались сильные головные боли, по состоянию здоровья пришлось уйти из института.

С этого момента без благословения своего духовного наставника Николай не предпринимал ни одного серьёзного шага.

Отец Моисей благословляет его на учебу в медицинский институт в г. Уфу. Николай заканчивает его на отлично. В течение полутора лет трудится в больнице, становится главврачом в селе Павловка.

Посещая старца, он принимает благословение поступать в ординатуру в Ленинград. Не раздумывая, исполняет его, хотя места в институте на тот момент не было. Однако, он поступил. В 1970-е годы он стал заведующим травматологическим отделением Фрунзенского района города Ленинграда.

Должность требовала большой ответственности и высокого профессионального уровня. Результат каждой операции проходил через его контроль.

На операции

Дни заслуженного отпуска проводились в любимых родных краях, в небольшой деревеньке на устье реки Яман-Ялги. Там оставались родные. Им нужна была помощь, особенно во время сенокоса. Коровку держали до последних дней. Обязательно батюшка встречался со старцем Моисеем, который из Уфы никуда не уезжал. К 1980 году стало известно, что отец Моисей ездил в Ленинград. При встрече с Николаем, он дает благословение поступать в духовную семинарию, но уже не в Саратовскую, а в Ленинградскую. На вопрос «Как это сделать?» Николай получил ответ: «Там есть Петр, он тебе поможет». К этому времени Петр Александрович Дудинов стал преподавателем греческого языка Ленинградской Духовной Академии.

В течение года Николай стал готовиться к поступлению в Духовную семинарию, ему уже шел 41 год. Поступить в таком возрасте и при занимаемой должности было очень сложной задачей. Ректором Ленинградских Духовных школ в это время был архиепископ Выборгский Кирилл (ныне Святейший Патриарх Московский и всея Руси). Благодаря Владыке Кириллу, в обход возможных преград со стороны Уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви при ОНК СССР Ленинградской области, Николая приняли на последний курс духовной семинарии, где он в течение года сдал экзамены за все годы обучения.

Знакомство с будущей матушкой

На следующий год Господь сподобил и меня поступить на регентское отделение. В стенах дорогой для нас духовной школы началась новая жизнь, к которой мы так долго шли. Первое время появлялись слёзы на глазах во время лекций. Не верилось, что я в числе зачисленных и слышу преподаваемое Слово Божие. Почти 8 лет я была прихожанкой академического храма, и имела самое заветное желание – по воле Божией создать семью с будущим священником. В этих святых стенах произошло наше с батюшкой знакомство, общение и осознание, как же мы близки и дороги друг другу.

Учёба благополучно заканчивается. Мы по приглашению Владыки Кирилла приехали в Смоленск.

Тут началось наше служение. Батюшку рукоположили в соборе. Спустя полгода начались командировки: Калининград, Рудня, Кузьмичи. Ездили на воскресные и праздничные службы. Помню, на пасхальную службу мы приехали в какую-то деревню. А постились-то как! Батюшка постился очень строго, ну, и я старалась. Была пятница, близился вынос Плащаницы, и нужно было идти на службу. Нам, очень голодным, принесли постный свекольник на квасу. Мы обычно в пятницу допоздна ничего не ели, выдерживали. А тут такое лакомство! Вы знаете, мне казалось, что в жизни ничего вкуснее не пробовала.

В этих избушках с печным отоплением нам было с батюшкой прекрасно.

Перевод в Печерск, который был позднее и был неминуем

Проповеди отца Николая, человека, с детства воспитанного в вере, не ставшего ни октябрёнком, ни пионером, не вступившего в комсомол или партию, при этом получившего прекрасное образование и важную социальную профессию врача, были подчас резки и неприемлемы для государственных органов, которые контролировали Церковь. Печерск рассматривался как что-то временное, а стал частью сердца батюшки. Потом было много предложений Владыки Кирилла, но всякий раз батюшка просил оставить его в ставшего для него родным Печерске. Нужно отметить, что между Владыкой и отцом Николаем были добрые и очень уважительные отношения.

Каким мы застали Печерск?

Вид храма в Печерске до приезда о. Николая

Состояние прихода было плачевным – предыдущий настоятель не разрешал прихожанам причащаться больше одного раза в год, из-за чего люди тайно ездили в собор – светской власти это было выгодно. Сам храм был не в лучшем состоянии: нужно было срочно делать ремонт.

Помню, начали службу, а мальчишки кидают камушки в окно, находящееся рядом с клиросом, и кричат, насмехаясь: «Попы служат». Вот такое было в начале отношение.

Когда я шла в школу проводить уроки, старшеклассники смеялись: «О, Библия идёт».

Сколько нужно было потрудиться, чтобы что-то получилось! Я считаю, это все благодаря огромной силе воли батюшки. У него нечеловеческие трудоспособность и трудолюбие. Важно то, что, о чём батюшка говорил на проповедях, он выполнял и сам, поэтому для прихода он был образцом, самоотверженным служителем у престола. Люди стали приходить в храм. Они видели, как иногда он изнемогал от немощей человеческих, но стоял у престола. Температура под 40, травмы – ничто не было причиной пропустить богослужение. Причём, службы были длительные, после чего мы ещё час служили молебны. Люди видели, что все это настоящее, а не на бумаге. Стали приходить за советом, за благословением. И так было практически до последних лет.

Потом уже по немощи батюшке пришлось уйти за штат, и, по благословению митрополита Тернопольского и Кременецкого Сергия (Генсицкого), он совершал богослужения в Спасо-Вознесенском женском монастыре города Смоленска, что для него было огромным утешением до последних дней.

Нужно сказать, что его первый духовный наставник – архимандрит Моисей (Чигвинцев) отошёл ко Господу, когда батюшка учился на первом курсе академии. Он вспоминал, что в сложные духовные моменты всегда обращался к образу отца Моисея и спрашивал сам себя: «А как сейчас бы поступил отец Моисей?». После кончины старца отец Николай стал духовным сыном протоиерея Николая Гурьянова.

У о. Николая на острове Залита

Сначала батюшку трудно было уговорить поехать к отцу Николаю. Он был убежден, что такого, как отец Моисей, уже быть не может. А когда он наконец решился и встретился с отцом Николаем, сказал: «Это же небесный человек! Земной ангел. Второй Серафим Саровский». И вот тут уже пошло окормление. Во время служения здесь, в Печерске, после знакомства с отцом Николаем, батюшка решал вопросы по его благословению. Он навещал своего нового духовника, и были удивительные случаи, когда всё разрешалось в ближайшее время. А после того, как отец Николай почил, батюшка стал спрашивать духовного совета у митрополита Тернопольского и Кременецкого Сергия (Генсицкого).

Большой период в жизни батюшки занимали годы преподавания в Смоленской Духовной Семинарии и Духовного училища (ныне отделение среднего профессионального образования Смоленской Духовной Семинарии). Студентам отец Николай хотел передать свой опыт переживания веры через Священное Писание, образ служителя алтаря Божия, ведь он был преподавателем Ветхого Завета и, пока это ложилось на сердца студентов, он нес это послушание. В Духовном училище он чувствовал интерес к предмету со стороны студентов, и многие из них сохранили духовную связь с батюшкой до конца его жизни.

А когда силы стали батюшку оставлять (у него стал ухудшаться слух), он хотел закончить преподавание в Духовном училище, говоря, что не слышит студентов. А ему отвечали: «Пусть вы не слышите студентов, зато они вас хорошо слышат!».

Прошло ещё какое-то время. Силы всё больше оставляли. Господь сподобил в очередной раз приехать уже на могилку старца Николая и слёзно попросить разрешить ситуацию с преподаванием. По молитве отца Николая Гурьянова нам в этот же день позвонили и сообщили, что нашли замену.

Важно отметить, что батюшка всегда много читал, старался быть в курсе выхода в свет новых богословских книг и журналов. В последние годы жизни он сделал своей настольной книгой «Приношение современному монашеству» святителя Игнатия (Брянчанинова). Он понимал, что выполнил то, что мог, прошёл свой жизненный путь, и готовился предстать перед Богом. Раздал свои книги, и, при всей своей аскетичности и скромности, стал избавляться от ненужных вещей. После кончины своего брата Александра, который жил три с половиной года вместе с нами, батюшка особенно трогательно, после чтения вечерних молитв, искренне просил у всех прощения и благодарил за то, что мы так хорошо вместе жили.

«Ну, а теперь домой». Последний день жизни

Я очень хорошо помню этот день. Батюшка в последнее время служил не каждое воскресенье, но в этот день у него был прилив сил. Он совершил Божественную литургию в Вознесенском монастыре и был в приподнятом настроении. Прощаясь с прихожанами, он вздохнул и сказал: «Ну, а теперь домой». Фактически, он поехал домой, но потом для нас эти слова приобрели уже другой смысл - он собирался домой... Дома он пообедал, немного отдохнул и напоил коровку. Намечалась баня. Вечером должен был приехать его духовный сын Дмитрий. Я уехала на вечернюю службу, а батюшка затопил баню. За час он еще разговаривал с нашей знакомой Катей и вспоминал с благодарностью к Богу о своих детях. Этот разговор оказался последним.

Когда я вернулась домой, поднялась в его комнату, то увидела одежду на полу. Такого никогда не было. Стало тревожно. А через несколько минут я стала свидетелем, как на руках своего духовного сына батюшка тихо отошел ко Господу.

«Ты приобрела молитвенника», - так сказал мне мой духовный наставник, который помог мне перенести эту по-человечески очень тяжёлую утрату. Длинные богослужения Великого поста, чтение Псалтири и Евангелия, все это не оставило мне время на скорбь и дало силы жить.

Из воспоминаний Дмитрия Кирпанёва:

Когда я собрался креститься и попросил у друзей совета, где это лучше сделать, мне сказали: «Поезжай в Печерск». Это было 30 лет назад. За эти годы батюшка стал для меня близким и дорогим человеком. Люди ехали на Литургию в Печерск со всех уголков Смоленска. И моя семья каждое воскресенье пересекала весь город: мы ехали с южной окраины к северной. Добирались на перекладных автобусах и маршрутках с маленькими детьми и очень дорожили воскресным днём.

Батюшка был человеком добрым, трудолюбивым, аскетичным. Людей привлекала аккуратность, с которой батюшка вёл службу: каждое имя в церковной записке представляло для отца Николая ценность (если имя было написано неразборчиво, батюшка всегда его уточнял), с таким же вниманием батюшка относился и к нам, прихожанам.

В трудные голодные годы певчих (к тому времени и я к ним присоединился) батюшка с матушкой после службы кормили обедом. Я вспоминаю это с благодарностью и теплом.

Батюшка помог мне разрешить многие внутренние и внешние вопросы. Свою благодарность я однажды выразил вот этим стихотворением:

О. Николаю:

Есть такая работа –

делать людей счастливыми,

лёгкими белыми крыльями

души их наделять;

и, словно детей, с заботой

(если в дни осени стылые

где-то испачкались глиною)

бережно принимать.

Есть такая работа –

верить в людей и надеяться,

тропку от сердца к сердцу

твёрдою сохранять,

вместе любить,

и что-то если вдруг не затеется,

просто быть рядом, лучиком

тепло своё отдавать.

Воскресенье, 24 июля 2005

Однажды я задал батюшке вопрос: «Как жить дальше?». Он ответил: «К себе относись построже, а к людям поснисходительнее».

Петрунина Анастасия Николаевна, дочь:

Никакого другого отца, кроме батюшки, у меня никогда и не было. Для меня папа – особенный человек, частичка моей души.

Вообще у меня с ним была особая связь. В первый раз я его увидела в 2000-м году, в конце зимы. Мне тогда было 6,5 лет. Мама нас забрала, и мы приехали в маленький деревянный храмик. Когда я зашла в храм, я подняла голову вверх, увидела, как батюшка что-то ремонтирует, и подумала: «Господи, хоть бы ПАПА не упал». Не батюшка, не отец Николай, а вот именно папа. Это первое впечатление. С этого момента и началась наша особенная, тесная связь.

Я маме всегда говорю, что у нас Костя был ближе к маме, а я - к папе. Для меня это была причина для гордости. Я – папина дочка. Куда бы он ни ехал, где бы он ни был, с кем бы он ни находился, я всегда была с ним. Во все паломнические поездки мы ездили вместе. Детских воспоминаний было очень много, но самый главный урок я вынесла, когда вошла во взрослую жизнь. Я совершила очень большую ошибку, когда не получила благословение создать семью. Это самая тяжёлая ноша, которая на протяжении всей жизни со мной идёт.

Хотя, конечно, у меня счастливый ребёнок растёт, и папа его очень любил, и мама. И он, когда смотрит на дедушкины фотографии, всегда говорит: «Мама, когда поедем к дедушке Коле?».

Самое главное качество в папе, было то, что он никогда не совершал какого-либо действия без молитвы. Его духовность была заметна невооружённым глазом. В любой ситуации он всегда говорил: «С Богом!». В детстве, когда мы с братом уходили в школу, папа выводил нас на крылечко, звал маму и желал Ангела Хранителя в дорогу.

Если бы не папины наставления, не известно, как бы сложилась моя жизнь. Благодаря папе я знаю, что такое отцовская любовь. Я благодарна родителям за наше воспитание.

А ещё папа каким-то духовным образом умел забирать на себя мои боль, тягость, душевные переживания. Он сильно любил нас, своих детей, хотя родными мы никогда ему не были. И я, и Костя, и остальные детки, стали для него самыми что ни на есть родными.

Буркова Людмила Николаевна, прихожанка храма в честь преподобных Антония и Феодосия Печерских:

С отцом Николаем мы познакомились в паломнической поездке в Псково-Печерский монастырь. После этой встречи я стала ездить на службы в Печерск. Батюшка стал для меня камертоном совести, в нем отсутствовало человекоугодие. Внешне отец Николай был очень строгий, но, когда я обращалась к нему с вопросом, я встречала доброго и открытого человека. В 2010 году я решила уйти с работы. Работа была хорошая и высокооплачиваемая. Я уволилась и после этого сообщила батюшке об этом, а также о своем решении продать квартиру и переехать в другой город. Отец Николай выслушал меня, помолился и сказал: «Людмила, продашь квартиру, останешься без квартиры и без денег. Там не купишь ничего». Так и получилось. Квартира была выставлена на продажу, но не продавалась. Так я и осталась в Смоленске, а сейчас вижу, что если бы сделала по-своему, то, в лучшем случае, жила бы в общежитии.

Нужно сказать, что отец Николай имел дар рассуждения и не спешил с советами.

Еще одним важным моментом для меня стала проповедь отца Николая. Сейчас мы жалеем о том, что их не записывали. Было несколько проповедей, которые врезались в мое сердце, хотя были произнесены более 20 лет назад. Одна проповедь была посвящена подвигу святителя Григория Паламы. Это был Великий пост, и я впервые в жизни услышала слово «исихаст», термин «молчание». Отец Николай умел простыми и доступными словами сказать о сложных и высоких понятиях. После этого я прочитала «Слово о молчании» святителя Григория Паламы, и святой стал для меня родным.

Попкович Антонина Александровна, прихожанка храма в честь преподобных Антония и Феодосия Печерских:

В 1994 году я впервые пришла в храм святых Антония и Феодосия Печерских. На службах было мало людей. Батюшка говорил проповедь и после этого спрашивал о том, что не понятно. У меня были вопросы, но образ отца Николая был для меня неприступным и суровым.

Однажды я решилась подойти, и он открылся для меня совершенно другим человеком. Батюшка, видя, что человек искренне интересуется и ищет Бога, начинал тепло, просто и внимательно разговаривать с собеседником. На вопросы, которые ему задавали, он старался найти ответ в Евангелии. На сложные и подчас накрученные ситуации батюшка быстро и просто давал ответы. Самое главное – нужно было услышать и послушаться, а вот слушались мы его не всегда. Сегодня я жалею о том, что не выполнила благословение. При этом батюшка никогда не настаивал на своём мнении.

Хочу отметить, что, имея духовное и медицинское образование, он сочетал эти знания в духовной жизни. Он умел донести до человека связь духовного и материального в простом слове. Я помню его фразу: «Надо все делать для человека, и Господь всегда поможет». В сложные 90-е годы, батюшка старался, чтобы свечи и записки были доступными для любого человека, и люди это видели и ценили. «Он себя никогда не жалел, делал не по долгу, а по совести». Особенно располагала его искренность и простота, в нем не было напускного, если он чего-то не знал, мог об этом честно признаться.

Новикова Евдокия Васильевна, прихожанка храма в честь преподобных Антония и Феодосия Печерских:

Первый раз я приехала в Печерск, когда начались службы в малом Никольском храме. Батюшка ходил по храму, подкинул дров и пошёл работать наверху – в шапочке, в спортивной одежде. Я думала – строитель, а это он – отец Николай. «Батюшка, а как Вы сами?» - Спрашиваю я. А он говорит: «Надо делать, кого ждать?»

Какая благодать была в этом храме! Запомнила ещё такое: в конце года батюшка рассказывал, что произошло за год, сколько денег куда потратили и что сделали, и вдруг говорит, что осталось немного средств, и надо отдать их в Жуковский интернат. В этот момент я поняла, что он всегда думал о тех, кому тяжело.

Из воспоминаний матушки Анны Купцовой:

С батюшкой я познакомилась в 1990 году, будучи ещё совсем подростком. Однажды мы зашли с друзьями в храм, так как не знали, чем себя занять. Увидели, что горит свет, и решили узнать, что же там такое. Шло отпевание. К нам подошла матушка и предложила попробовать попеть в детском хоре. Так и завязалась наша дружба, которая длится уже не один десяток лет.

Отец Николай всегда был и будет для меня примером живой веры. Он никогда не находился в праздности, всегда трудился. Думаю, что для многих в Печерске батюшка был образцом для подражания.

Все свои важные жизнеопределяющие моменты я всегда согласовывала с отцом Николаем. Когда училась в музыкальном училище, у меня в какой-то момент появились проблемы и сомнения, вплоть до ухода. Я обратилась к батюшке за советом, и отец Николай меня спросил: «А тебе кто-то обещал, что будет легко, или ты думала, что пришла в храм, и все проблемы исчезли? Придётся всю жизнь бороться, что-то преодолевать, терпеть и смиряться, а чтобы не было никаких сомнений, поезжай к старцу отцу Николаю на остров (Залит)». Потихоньку, по молитвам отцов, всё в учёбе наладилось.

Бывало, что придёшь к батюшке и матушке, попьёшь чайку, поговоришь, послушаешь, и все проблемы рассеются, вопросы порешаются. На душе легко, тепло и светло. За внешней суровостью отца Николая скрывалась неунывающая, непрестанно трудящаяся живая душа.

Сейчас мне очень не хватает батюшки. Надеюсь на милость Божию, что когда-нибудь встретимся...

Егорова Тамара, прихожанка храма святых Антония и Феодосия Печерских:

Отец Николай сыграл очень важную роль в моём воцерковлении. Оно проходило долго и трудно. Было много препятствий. Я начинала «с нуля». Было страшно даже приложиться к иконе, подойти к кресту в конце Литургии. Было непонятно, как себя вести, что делать, как относиться к тем или иным своим грехам, немощам.

Что самое важное для христианина – это батюшка понемногу раскрывал нам в своих проповедях. Он учил нас каяться, молиться, готовиться к Причастию. Рассказывал о важности поста, Иисусовой молитвы. Он был нам живым примером по-настоящему верующего человека. Он говорил всегда от всего сердца, и в его словах чувствовалась боль за нас и желание нам помочь, направить нас к Богу. Батюшка был строг к себе и прихожанам внушал ответственное отношение к своему спасению. Его проповеди мне были так интересны и важны, что хотелось записать каждое его слово, чтобы потом перечитывать и получше запомнить. Но тогда ещё не было технических возможностей. Помню некоторые особенно проникновенные моменты богослужений, когда отец Николай не мог сдержать слёз. Во время чтения Покаянного канона, акафиста ко Пресвятой Богородице многие прихожане разделяли его состояние и чувствовалось единение нас вокруг священника. Это был очень важный опыт церковной молитвы, общения с Богом.

Отец Николай проявил для меня силу церковных Таинств. Я долгое время не могла выстоять всю службу. Особенно плохо становилось во время чтения Евангелия. Я спросила отца Николая, что мне делать, почему другие прихожане стоят спокойно, а я мучаюсь. Батюшка сразу определил духовную причину моей проблемы. Он сказал, что нужно покаяться в грехах, в каких конкретно. После покаяния и Исповеди я ходила в храм и стояла на службах уже без помех.

Отец Николай был мудрым наставником. К его советам я прибегала в самых непонятных для меня случаях и тогда, когда он уже не служил в нашем храме. Ответы были краткие, простые и из Евангелия. Многое, чему научил меня отец Николай, является руководством в жизни и сегодня.

Материал для публикации предоставлен протоиереем Романом Павлишовым