Литургию нельзя бросать. Интервью с иеромонахом Мелетием. Часть 2

Во второй части нашей беседы отец Мелетий поделился воспоминаниями о том, как он со своими ближними: отцами-братьями и сестрами, в числе которых была и родная мама о. Мелетия, покидал захваченный монастырь, и как их чудом миновала смерть.

Первый выстрел

- Погода была просто великолепная. 5 числа [5 августа 2024 года – прим. ред.] мы весь день качали мёд. У нас пасека большая: мёд качать – 3 недели работы. Я пошёл, собачек покормил. В 8 часов планёрка, попью, думаю, чайку.

На балконе у меня модем стоял. Первым выстрелом этот модем улетел, мы вообще без связи остались. Выстрел попал под балкон… Я забегаю в храм. Идёт Литургия, служит отец Феодосий, а послушник Игорь поёт. Начинаю кричать: «Быстрее служите!». А они привыкли: мол, выстрелы и выстрелы. Но я сразу понял, что это не миномёт. Чувствую, что что-то серьёзное бьёт. Подгоняю их. В это время враг начинает прицельно бить по храмам.

… Перед монастырем уже стоял танк. От храма, в котором шла служба, нас отделяла трапезная и еще один храм.

Иже Херувимы…

- Прилёт второй был как раз во время «Херувимской». Отец Феодосий берет с жертвенника Чашу и дискос, переносит на Престол. В этот момент – прилёт. Частью стены засыпало жертвенник. Но к счастью, Святые Дары только что были перенесены на Престол.

Литургию нельзя бросать. Отец Феодосий мужественно служит, кадит. Говорю: «Давай быстрее!», бегаю, подгоняю: одного от окна отодвинул, другого от двери. Опять начинают бить… Литургия заканчивается уже. Отец Феодосий такой серьёзный, поворачивается и говорит: «Игорь, 33 Псалом можно сократить».

- Вот, блаженный! – Думаю я.

Потом – очередной прилет, на отпусте. Отец Феодосий аж присел возле Престола, а снаряд возле крыльца взорвался. Но все продолжали без паники действовать. Служба закончилась. Очень благодарен, что все, кто был в это время в монастыре, действовали четко и не паниковали. Отец Феодосий и братия достойно служили Литургию, а после - все действовали сообща. И братья, и сестры. Это наш общий подвиг.

Меня отец-настоятель старшим назначил, а старшего надо слушаться – Господь так вразумлял.

Я говорю:

- Они не бьют постоянно, они прицеливаются… Давайте так: сейчас будет очередной выстрел – и мы сбегáем в подвальчик. Нам надо выбежать под огонь. Очередной выстрел, и мы резко выбегаем и успеваем сбежать. Всё…

Мы уже были готовы: умели пользоваться рациями, у нас аптечки нормальные, укомплектованные. Я приглашал раза три волонтёров к нам, они учили нас, как помогать, если ранят. Учили, как бинтоваться, сколько ждать. Аптечки нам подарили волонтеры движения "Врачи, вы не одни". Я заставлял заниматься подготовкой всех, как настоятель благословил.

Мы понимали, что надо эвакуироваться.

Мы сидели в подвальчике, и они кидают нам «зажигалку» на нашу крышу. Прямо с дрона. И Коля по рации говорит: 

- Вы горите уже все.

В подвале вообще было нормально, у нас вода была. Побежали вытаскивать женщин, которые остались наверху, в зданиях. Они же там остались, а каждая отдельно живет. У нас четыре женщины: две пожилые, двум другим по 40-45 лет. Повытаскивали… Сидели день.

Сами бегали, тушили. А они взрывали…

Ночью – тишина. Храм разгорелся. Когда ночью я смотрел, как храм горел, мне батюшку было жалко. Он 25 лет жизни, четверть века, вложил в него. Два храма было отстроено полностью. Ризница у нас, наверное, лучше, чем в Курске была. Батюшка сам все вышивал, шил облачения. Мы даже роптали, мол, сколько можно этих облачений. Ризница горела так, что пламя разносилось метров на шесть. Я думал, что соседний дом даже от ризницы загорится. Пошли мы спать. Часика 2-3 перекимарили.

Аист впал в ступор

- Утром встали. Опять погода хорошая, просто шикарная. Тишина. Я думал, что тихо так, как будто вот этот кошмар закончился. Аист у нас живет. Он так и стоял все предыдущие сутки, смотрел на всё, что творилось, даже не улетел. С утра тоже так и стоял, наверное, впал в ступор. Я пошёл, пофотографировал все.

Когда они в купол попали, все дорожки железками, саморезами оказались усыпаны. Я думаю, надо выйти, будить всех, убрать это.

В полвосьмого опять как по расписанию вторая серия начинается. То есть, миномёт чуть отстрелял, а потом дроны в окна начали летать, скидывать все. Мы поняли, что надо выбираться. Батюшка, когда мы с ним смогли созвониться, говорил, что по прогнозу будет в 12 дождь. Ждём дождь…

Как дорогу расчищали

- Чтобы выезжать, надо сначала подготовить технику и очистить дорогу. Дроны летят. Мы выбегаем, буквально 2-3 самореза с дороги убираем, и забегаем. Потому что, когда ты в таких зданиях мощных, а у нас же стены старинные, дроны тебе что сделают?

Расчистили дорогу основную, чтоб выезжать. У женщины, которая года три при монастыре жила, была своя машина. У нас получалось 4 машины, на которых мы могли выехать. Мы распределили все, а по её машине снаряд попал, прям возле гаража, пробил ворота и колесо. Побежали мы колесо чинить, поменяли. Сейчас же, знаете, не запаски, а докатки тоненькие. Ну что, на ней разве уедешь? Там тем более по такой дороге. Распределили, что с ней будет один человек сидеть рядом как группа поддержки. Она за рулём, а он рядом, чтобы она поуверенней была. Ждём.

12 часов. Тучи заходят. Мы ждём дождь. Тучи, тучи, тучи. Раз, и всё. Рассеялись. И солнышко опять.

Прорыв

Три часа. Я понимаю, что уже дождя не будет. Звоним батюшке. Наверх залезли, связь поймали. Он говорит, что уже взяли «крест» (так называют местные точку на территории села). Я понимаю, что они продвигаются. Спускаюсь. Собрались. Говорю:

- Надо вырываться, иначе у нас шансов больше не будет.

Помню, Вика спросила:

- Ну, а где гарантия, что мы выйдем?

Я говорю:

- Гарантий никаких нет. Уже всё. Нас просто поубивают.

В первую машину мы посадили священника с Антиминсом и Дарами.

Вспоминая чудеса

Юра, я жив!

Когда мы начали все вытаскивать, храм уже горел. Я знаю, как у нас крыша устроена. У нас люстра на 400 килограмм, она там на деревянных балках.

Я говорю:

- Сейчас они прогорят, и она рухнет. Давайте побыстрее. Вытаскивали мы иконы. Все иконы до последней мы успевали выкрутить. Я беру несколько предметов с жертвенника. Все полыхает. Делаю через коридор ровно 5 шагов и за мной весь потолок обрушивается. Моя одежда колыхнулась. 

- Юра, я жив! - Говорю.

Прорыв. Продолжение истории

Если бы я взял эту сумку, в которой было 2 бронежилета, каски, ну и еще там необходимые вещи, было бы нам нехорошо… Мы оставили все там, в монастыре. Забыли. Как-то всё на инстинктах делали. Даже документы забыли, как оказалось, к счастью.

С Куриловки еду, мужик меня останавливает:

- А что, можно уезжать?

- Не знаю, а чего нельзя?

Дальше еду. Два мужика меня останавливают, говорят:

- Ребят, не едьте, вас там убьют. Там со свинарника уже стреляют по машинам.

А у нас дорога идёт, и рядом с дорогой эстакада, где разгружают свиней. Я остановился. У нас – секунды на всё, чтобы подумать. Нет никаких сожалений, эмоций. Просто всё резко.

Говорю:

- Кто хочет, выходите.

Потому что, кто бегает, прыгает, плавает, могли спокойно ещё уйти. Двое таких, диакон и монах, обоим лет по 40 лет, встали и вышли. Они благополучно, потихонечку, кустами вышли, прошли через речку, и всё.

А у меня мама, я её по комнате за руку вожу. Больше 10 человек со мной.

- Едем, пацаны?

- Едем.

- Тогда первый поеду я. Выезжаю. Сколько едет машина, столько еду. За кустом поворот. Я выезжаю. Вот они, стоят. Синие изоленты у них везде. Минами дорога переложена. А что мне делать? Уже сейчас я, если остановлюсь разворачиваться, то они – просто в решето нас.

Подъезжаю потихоньку, останавливаюсь, вылажу.

- Мы мирные, - говорю.

- Стоять, не двигаться! - Все там этими затворами клацают.

Я думал, в меня по ногам стрельнёт. Я им пытаюсь объяснить, мол, не стреляй, подожди, тут у меня люди в машине сидят.

- Давай открой. Нет, отойди, отойди, отойди, не открывай, … нет, открывай! - Они все на психах, наверно, боятся, кто знает, что у меня там в машине.

Я думал, сейчас по машине влупят. Потихоньку открываю. Там сидит Коля, собаку на руках держит. Собачонка и о. Меркурий сидят, остальные вышли.

- Давай, выворачивай, что в карманах!

Достаю телефон, они залазят в телефон. Разблокирую, как требуют.

Это самый страшный момент был. Когда монастырь под прицелами танков был, я как-то себя геройски даже чувствовал. Здесь, я понимаю, что всё... Буквально на инстинктах всё делал. Один у меня одно спрашивает, другой – другое, третий – тычет автоматом. Я, как рукой взмахну, они сразу дергаться. Я говорю:

- Что вы тычете автоматами, я-то стою безоружный, у вас тут 5 автоматов на меня, что я вам сделаю? Вы успокойтесь.

Боялся, что по ногам станут стрелять. Отец Меркурий тоже боялся, чтобы я геройствовать не начал…

Моя мама сидит на переднем сиденье во второй машине, всю эту картину наблюдает.

Короче, все вещи я высыпаю на дорогу. Говорил же своим заранее, только паспорт и все самое необходимое. Нет же, понабрали всего… У каждого по рюкзачку. Высыпаю с рюкзачков. Гора получилась. Они позабирали ноутбуки, телефоны. У деда нашего мелочь в кармане была, и ту забрали.

Всё обыскали. Вдруг старший говорит:

- Ну, ладно, проезжай.

Я пытаюсь собрать нашу гору вещей, что была высыпана, даже ничего не укладываю в сумки, просто в машину забрасываю. Он мины отодвинул, молодого послал, там молодые ребята, все. Только в машину сажусь – один из них:

- Так, стой.

Я думаю, что ещё. А у меня там висит георгиевская ленточка. Он так вежливо:

- Снимите, пожалуйста.

Что мне делать? Снимаю, кладу рядом на сиденье, закрываю дверь, говорю: «До свидания». И по-быстрому трогаюсь, начинаю отъезжать. Говорю:

- Пропусти еще машины.

Пропустили.

Отъезжаем

Мы отъезжаем километра на полтора – два. Они рацию забрали одну себе, чтоб слушать, о чём мы говорим… И я слышу слева, прямо из куста, очередь. Я понимаю, что это в нас стреляют.

Кричу пацанам нашим:

- Что там?

- Отец Мелетий, нас обстреляли. Мы целые.

Я понимаю, что сзади едет в 200 метров от нас вторая машина, и они точно в неё попадут. Нашу, видимо, «проспали», а в эту точно попадут, думал я. Не станешь же, где в тебя стреляют. Чуть-чуть проехали дальше. По рации связались. Я смотрю, машина догоняет меня. Юрка мне говорит, что их обстреляли.

- Женщины целы?

- Целы. Серёга че-то молчит.

Дальше летим. Стоит «Бредли», не наш. На нас были направлены. Думаю, сейчас как даст! Слава Богу, он тоже не стал стрелять.

Мы дальше… В Суджу залетаем. А там уже танковые бои прошли. Я выезжаю на трассу, через военкомат, а в военкомат HIMARS прилетел, и вся дорога завалена. Нам надо разворачиваться, через центр выезжать, а там бой. То есть, нам опять в самое пекло… Ну что. Возвращаемся. Слава Богу, никого не встретили. Выезжаю, за Суджу залетаю, а там куча машин, побитых дронами... Двери открыты, люди, видно, выпрыгивали. Машины гражданские, машины военные. И ни души. Никого.

Я останавливаюсь, выскакиваю. Вижу, что Серёга мёртвый… Закрыл машину, и мы дальше поехали. Километров через 30 уже встречные машины начали показываться. Люди, смотрю, правила дорожного движения соблюдают. Я понял, что мы вырвались.

Отец Мелетий сегодня – военный священник. Молится вместе с ребятами, молится за Святую Русь и за наших защитников 
О.Мелетий: «С собой бутылочку святой воды таскаю. Если сильно накалена обстановка, вообще кратким чином крестим всех, кто желает: «Крещается раб Божий Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь». Крестик одел, миром помазал сразу и все. Если есть возможность и время сразу причащаем»    

На плечах русского солдата – не только освобождение Русской земли, но и защита всех наших ценностей

- Отец Мелетий, в завершение беседы хотелось бы услышать Ваши пожелания нашим читателям, смолянам, всем, кто прочтёт это интервью.

- Мирного неба, как у нас сейчас говорят. В первую очередь – именно мирного неба. Веры, молитвы и сплочённости, чтоб все были один за одного. Но многие даже об этом разговаривать не хотят, чтобы настроение «не сбивать».

Получается, что пока вот здесь идёт обычная жизнь, люди что-то покупают, дарят друг другу, а там смерть гуляет…. Поэтому надо всё-таки сплотиться всем и помогать ребятам, кто чем может: молитвой, копеечкой.

Знаете, я редко возил детские письма. Мне раньше казалось, что сейчас вот точно не до детских писем. А у ребят больше всего радости, когда они их читают. Представляете, когда в окопы, где грязь, сырость, привозишь письма, когда ребёнок пишет: «Мы тебе верим, спасибо тебе!», у ребят слезы на глазах...

Мы должны сплотиться. Должны друг за друга стоять. Мы должны ценить подвиг наших ребят, которые там. Это простые люди, которые пошли и сейчас защищают целый мир. На плечах русского солдата – не только освобождение Русской земли, а защита всех наших ценностей. Они весь мир, по сути, держат сейчас.

Мы чтим память наших защитников, которым у нас обелиски стоят – тех, которые победили в Великой Отечественной войне. Сейчас такая миссия выпала на долю этих ребят. Они должны остановить всё зло, а мы должны помочь им. Они должны чувствовать нашу поддержку и тепло.

Беседовала Марина Княжинская

Фото: Пресс-служба Смоленской епархии, 

открытые интернет-источники, личный фотоархив о. Мелетия.

Март 2025 года

Наша беседа с отцом Мелетием продолжалась более двух часов. Первую часть интервью читайте здесь.

Поддержать братию можно, отправив пожертвование на банковский счет обители: 

ИНН 4623005131

КПП 462301001

Курское отделение № 8596 СБ РФ г.Курск

Р/с 40703810333030100123

БИК 043807606

Кор/с 30101810300000000606

ГРН 1034690008363